Глава четвёртая: Заговоры

Большой город! Лекарство от всех болезней! Чистое средоточие жизни!

Дэвид Холланд, «Марчестон: История оборотня»

В этой главе описываются некоторые сюжетные ходы, в которые могут оказаться вовлечены котерии и отдельные Сородичи Нью-Йорка. Любой из этих сюжетов подойдёт для того, чтобы ввести в него игроков. Некоторые из них просто-таки требуют вмешательства игроков для завершения, тогда как другие могут не находить разрешения в обозримом будущем и задействовать игроков в долго- или краткосрочной перспективе так, что они даже не узнают об этом.

Планируя хронику, рассказчик должен определить для себя, какие из этих сюжетов вплести в личные истории персонажей. Слишком большое количество глобальных линий перегрузит хронику и отвлечёт игроков от её главной идеи, тогда как использование одной-единственной может сделать историю линейной и ограниченной. Вероятно, для большинства хроник лучше всего брать две или три сюжетных линии, используя их в качестве привязки для собственных желаний и стремлений персонажей. Например, сильно политизированная хроника может вовлечь персонажей игроков в противостояние за титул Князя или должности примогенов с соперниками, а если в то же время дать игрокам возможность столкнуться со смертными охотниками на вампиров, они могут попытаться с их помощью устранить конкурентов или будут вынуждены сами спасаться, когда их  недоброжелатели применят аналогичную тактику. Персонажи, назначенные чистильщиками, с очень высокой вероятностью рано или поздно наткнутся на изолированные группы шабашитов, и в итоге могут даже попасть в логово Патриарха. По-настоящему эпическая история (или хроника, которую ведёт действительно искусный рассказчик) может задействовать любое число сюжетных линий, объединённых одной темой. Представьте себе, например, историю о верности родному клану, которая начинается с задействования артефакта, которым владеет Дэвид Морган, вьётся вокруг получения титула Князя Тремером, а самый разгар хроники приходится на эпизод, в котором обороняющиеся от вторжения Шабаша камарильцы выясняют, какое ужасное создание скрывается под городскими улицами. В каком из этих эпизодов верность клану станет самоубийственной или спасительной? Как и всегда, лишь рассказчик определяет, какое соотношение сюжетных линий и тематических элементов оптимально подойдёт его игрокам. В следующей главе вы найдёте больше советов по конструированию истории, а эта описывает сами сюжетные линии.

Kнязь города

История, в которой титулы и звания, считающиеся почётными в Камарилье, ожидают Сородичей, способных их получить

Носферату Калеброс только что отрёкся от титула временного Князя Нью-Йорка. Это решение вызвало серьёзное неодобрение Камарильи, однако сам Калеброс настаивает, что принял его для того, чтобы новый постоянный Князь смог получить титул.

К тому же Калеброс был Князем в период военного времени и поэтому не назначал примогенов – хотя он консультировался с советниками, негласно принятые «военные законы» Камарильи предписывают не утверждать формальных примогенатов. Теперь Калеброс отрёкся, и новый Князь, без сомнения, решит создать совет примогенов. А это означает, что предприимчивые Сородичи попытаются обеспечить себе место в этом престижном кругу.

Несложно понять, что в таком богатом домене, как Нью-Йорк, конкуренция за звания и должности будет яростной. Клан Тремер уже поднял заметный шум по поводу своего значительного вклада в изгнание Шабаша и не скрывает, что хотел бы видеть во главе Сородичей города одного из своих представителей. Но Тореадоры и Вентру даже не удостоят Тремеров ответа: разве может самый важный культурный, экономический и социальный центр мира управляться каким-то бесчестным, небрежным Чародеем? Те Носферату, которые политически активны, агитируют в пользу своего соклановца, ставя в пример Калеброса, эффективно управлявшего доменом. Бруха в ответ указывают на Тео Белла и, похоже, тоже хотят видеть во главе города собственного Князя, хотя Белл явно не желает оставаться в Нью-Йорке надолго.

Почти наверняка за спиной нового Князя будут стоять могущественные союзники. Может быть, ими окажутся ветераны битвы за Нью-Йорк – а может быть, кто-то из недавно прибывших в город Сородичей. Любая мудрая котерия понимает, что власть в Нью-Йорке созрела для того, чтобы сорвать её, поэтому сеть контактов и услуг будет полезнее для получения титула Князя, чем любые угрозы и политические склоки. Нью-Йорку не нужен ещё один «военный предводитель» – если даже такой появится, скорее всего, он вскоре встретит кровавую Окончательную Смерть.

Конечно, на самом деле Князь – не более чем Сородич, объявляющий весь город своим доменом с согласия большинства других местных вампиров. Старейшины Нью-Йорка, наблюдающие за Джихадом столетиями, прекрасно знакомы с его правилами. В основном они предпочитают быть делателями королей, а не королями, поскольку именно Князь всегда становится первой мишенью для всех недовольных. Это не означает, что Князь Нью-Йорка непременно станет чужой марионеткой, но молодым Сородичам, желающим занять эту позицию, лучше прислушиваться к советам тех, кто без труда выведет их из игры, если это потребуется.

Лишь немногие Сородичи Камарильи хотя бы задумываются о возможности того, что Шабаш воспользуется периодом безвластия, попытается проникнуть в город и отвоевать его. Хотя оставшиеся в Нью-Йорке группы шабашитов слишком слабы и разобщены, чтобы поставить во главе города кого-то из своих представителей, амбициозный кандидат в епископы или дуктус с обширными связями может использовать сложившуюся ситуацию, дать Камарилье время ослабить саму себя раздорами и после этого заявить о правах на домен. Откровенно говоря, это маловероятный вариант, но поскольку Шабаш всё явственнее понимает, что все его достижения в ходе войны за восточное побережье рушатся, он может пожелать восстановить свою пошатнувшуюся власть и отвоевать одну из старых цитаделей.

Bажные персонажи

Немногие старейшины и служители, обустроившие убежища в Нью-Йорке, держат в руках ключи к власти. Многие из них пользуются солидным влиянием среди Сородичей благодаря очень долгому пребыванию в домене (Кэтрин Вайс и Валентин), заслугам в ходе отвоевания города (Тео Белл и Калеброс) или другим преимуществам.

Однако по разным причинам мало кто из этих Сородичей хочет лично получить титул Князя. У Валентина и Кэтрин есть собственные секреты, и они предпочтут оставаться в тени, управляя событиями тайно. Тео Белл не желает оставаться в Нью-Йорке надолго, к тому же обязанности архонта вынуждают его часто путешествовать. Калеброс попросту очень устал. Он временно носил титул лишь для того, чтобы построить оплот власти Камарильи в городе, а не из-за собственных политических амбиций. Однако мудрый претендент на домен не станет пренебрегать могуществом и связями, которыми владеют эти старшие Сородичи. Хотя ни один из них в одиночку не сможет обеспечить победу своему протеже или сокрушить неугодного кандидата, они не станут поддерживать неотёсанного или обладающего сомнительной репутацией Сородича, так что их помощь в долгосрочной перспективе может оказаться решающей.

Кому быть Князем

Конечно, если эта сюжетная линия будет основной в вашей хронике, мы предполагаем, что вы задействуете в ней своих игроков. Смогут ли они добиться успеха, зависит только от их изобретательности и вашей способности развивать историю. Даже если никто из них не захочет становиться Князем, они могут обрести массу преимуществ, поддерживая того претендента, который в итоге получит власть в домене. Обратите внимание на раздел «Итоги», представленный ниже.

Из Бруха наиболее вероятным кандидатом в Князья является Марлена, но её претензии сопряжены с огромным риском. Её политическая программа будет очень либеральной, по принципу laissez-faire, – примерно так вели себя Князья в период до образования сект, и эта политика не имеет ничего общего с действиями таких современных суровых Князей, как Маркус Витель и Лодин. Если Марлене удастся стать Князем, она просто обеспечит себе наибольшее влияние среди Сородичей домена, полагаясь на поддержку тех, кому понравится её ультралиберальная позиция. Она признает нескольких примогенов, но нет никакой гарантии, что она позволит каждому клану выдвинуть своего представителя; ко всему прочему, Марлена будет формировать примогенат из тех, кто верен ей или, по крайней мере, нейтрален. Будучи «тёмной лошадкой», Марлена не откажется от помощи анархов, которая может принять различные формы: например, она попытается устроить «восстание» анархов, а затем возьмёт на себя мирные переговоры, удачно их завершит и потребует домен в награду за «возвращение анархов под крыло Камарильи» (на самом деле она просто позволит им делать всё, что им заблагорассудится, и беспрепятственно накапливать ресурсы и влияние). Она даже может возглавить анархов, завоевав их симпатии своим либерализмом и захватив трон силой. Наконец, Марлена способна встать во главе анархов и поддерживающих её камарильцев, чтобы с их помощью уничтожить уцелевших шабашитов и создать себе репутацию воительницы, сражающейся ради вящего блага города. В конце концов, у Калеброса получилось – почему не выйдет у неё?

Претензии Картера Вандервейдена на домен могут основываться на его прошлой карьере юриста, которая в некотором роде продолжилась и после Становления. Его тактика будет совершенно честной: он просто заявит права на домен, в котором каждый Сородич, от старейшины до птенца, станет искренне работать на благо всего города. Чего Картер не приемлет, так это перераспределения власти: те, кто уже обеспечил себе нишу, должны продолжать пользоваться плодами своих трудов. В трактовке Традиций он очень консервативен и считает Князя высшей инстанцией в связанных с ними вопросах на территории домена. С такой позицией он станет суровым, но честным Князем, держащим в своих руках основную власть, а примогены будут «советниками, которыми и должны являться». Коротко говоря, он сделается просвещённым деспотом, пристально следящим за тем, чтобы в центре влияния оставался Князь, но не извлекающим из своего положения иных выгод (очевидных, по крайней мере). Вандервейден столкнётся с серьёзным сопротивлением со стороны Каллихана и его анархов, а также тех Сородичей, которые считают звание Князя скорее общественной должностью, чем титулом правителя – иными словами, против него выступит большинство Сородичей. Тем не менее, он остаётся не самым безнадёжным кандидатом, поскольку консервативная фракция Сородичей охотно согласится сделать Князем кого-то достаточно могущественного, чтобы обеспечить отпор шабашитам.

Эугенио Эстевес близок к получению титула благодаря влиятельности Тремеров, которые не только многочисленны, но и внесли большой вклад в освобождение города от Шабаша. Обязанности Эйслинг по управлению Капеллой Пяти Районов в качестве верховного регента не позволяют ей всерьёз заявить права на титул Князя, да это и не входит в сферу её интересов. Хотя Эугенио не будет совершенно бесчестным, он явно станет потакать желаниям Тремеров, если сделается Князем, и с большой вероятностью постарается сохранить традиционный баланс власти, принадлежащей коалиции Вентру, Тремеров и Тореадоров. Безусловно, Эстевес – ещё один консерватор, претендующий на власть, но он не столь зациклен на централизации, как Вандервейден. У него есть опыт руководства Сородичами, поскольку несколько десятилетий он управлял капеллой, но всеобщее недоверие к Тремерам, равно как и недовольство тех кланов, которые окажутся обделены властью в случае его победы, вероятнее всего, не позволят Эстевесу получить титул.

Среди Тореадоров наибольшие шансы занять трон имеет Кадир Аль-Асмей. Хотя его боятся и уважают как шерифа, на посту охранника Традиций он нажил немного врагов – не каждый шериф может похвастать таким достижением. Главная проблема Кадира состоит в том, что мало кому из Сородичей он нравится. Те, кто его уважает, питают почтение к самой должности шерифа и к той искренности, с которой он исполняет свои обязанности, но не испытывают никаких тёплых чувств к самому Аль-Асмею. Хотя Кадир, конечно, обладает достаточным обаянием и уравновешенностью, чтобы заявить права на домен, поддерживать его станут разве что очень неохотно, и разговоры о том, кто на самом деле будет Князем в его домене, в таком случае никогда не утихнут. Кадир пользуется покровительством некоторых старейшин, включая Тео Белла, и равнодушным признанием со стороны Калеброса, но однозначно не пользуется популярностью среди молодых Сородичей, а в Нью-Йорке воля неонатов может даже перевесить мнение старейшин. Если Кадир получит власть, в его домене будут строго соблюдаться Традиции, ни о каких послаблениях или влиятельных примогенах и речи быть не может.

На титул претендует также одна из гарпий. Хелена Пенхард, Дитя Микаэлы, бывшей Князем города в своё время, – возможно, самая вероятная кандидатка на получение домена. Её поддерживают многие старейшины, её происхождение удовлетворяет традиционалистов, и у неё есть опыт знакомства с управлением, поскольку она видела, как руководит городом её сир. Однако из-за её консервативности большинство Сородичей полагают (и они, пожалуй, правы в долгосрочной перспективе), что при её правлении традиционная коалиция Вентру, Тореадоров и Тремеров продолжит дёргать за ниточки. Кроме того, претензии Пенхард ставит под сомнение её собственное заявление о том, что ей, как наследнице Микаэлы, заранее причитался собственный домен – ведь домен Микаэлы был со всех сторон окружён владениями враждебной секты и каждую ночь осаждался, а сейчас Камарилья полностью контролирует город. Почти никто из Сородичей Нью-Йорка не станет поддерживать «военного Князя», а те, что станут, не захотят видеть в этой роли Хелену (да и вообще кого-то из Вентру). Хелена утверждает обратное: она говорит, что её правление не будет подчинено законам военного времени; что перед тем, как накладывать ограничения, нужно возродить разрушенное; что примогены не станут марионетками. Большинству Сородичей, имевших дело с Вентру, Хелена кажется даже слишком либеральной, особенно когда заводит речь о «возрождении перед ограничениями». Хотя она ясно даёт понять, что не пожертвует Традициями, чтобы позволить Сородичам своего домена строить собственные сферы интересов, она планирует снять установленный Калебросом запрет на Становления, развивать отношения с Независимыми, преследовать остающихся в городе шабашитов до тех пор, пока они не будут изгнаны, и не ограничивать никого в накоплении богатств и влияния. Многие Сородичи хотели бы поверить Хелене, но мало кто из них сталкивался с настолько альтруистически мыслящими старейшинами. Другие Сородичи часто обещают то же самое, претендуя на домены, но никогда не выполняют своих клятв. Хелена это понимает и не хочет, чтобы после получения титула её сокрушили, рассчитывая, что в процессе восхождения к власти начнёт «период благоденствия» и позволит другим основать собственные малые домены внутри её собственного.

Кэтрин Вайс молчаливо поддерживает Хелену, и Тео Белл тоже может стать её сторонником, если ей удастся убедить его в своей честности. Томас Артуро хотел бы поддержать Пенхард, однако такой ход был бы расценён как признак политического сговора между гарпиями. С другой стороны, «период благоденствия» станет для Артуро эпохой расцвета бизнеса, так что может показаться, что он просто выбирает кандидатку, чьи намерения совпадают с его собственными. Так или иначе, если на сцене появится кандидат, более устраивающий любого из этих Сородичей, они, скорее всего, оставят Хелену и переметнутся на сторону нового фаворита.

Нельзя забывать и о Боссе Каллихане, пускай даже в случае обретения власти он скорее станет бароном анархов, а не Князем. Каллихана не поддерживает никто из Камарильи, но за ним стоят преданные, хоть и немногочисленные, анархи. Кроме того, учтите, что кое-кто из Сородичей Камарильи предпочтёт краткий период власти анархов застою, который может воцариться в домене под управлением союза Тремеров, Вентру и Тореадоров, и эти либерально или радикально настроенные Сородичи могут вступить в тайный союз с Каллиханом, рассчитывая позднее свергнуть его. Впрочем, Каллихан тоже не дурак, и он будет следить за развитием личных дрязг и заключением политических альянсов в Камарилье. Он не станет претендовать на власть, пока не будет точно уверен, что обретёт её. В конце концов, он Не-мёртв и может хоть целую вечность ждать удобного случая.

Текущая обстановка

Калеброс поддержит потенциально справедливого Князя, однако с немалой вероятностью может предоставить покровительство и будущему тирану. У него в настоящее время есть собственные заботы, связанные с присоединением к местной котерии Носферату, которой он не очень-то полюбился в бытность Князем. До тех пор, пока претендент на титул будет давать понять, что оставит Туннельных Крыс в покое, признает их права на небольшой домен и даст приемлемые охотничьи угодья, Калеброс будет его поддерживать. Это естественным образом делает его противником ряда кандидатов из «высшего общества», которые не скрывают, что хотят вытеснить Носферату обратно в подземелья, «где им и место»; однако если борьба за титул затянется, могущество Калеброса ослабнет. Кроме того, несмотря на успешное управление городом после битвы за Нью-Йорк, он всё же отрёкся. С течением времени, если в домене не окажется Князя, Сородичи города станут винить Калеброса в том, что он бросил Нью-Йорк на произвол судьбы ради личных целей – это сильно снизит степень доверия к нему. В такой ситуации Калеброс пожертвует собственными желаниями и присоединится к любому претенденту, который покажется ему наименьшим злом для Носферату. В случае очень долгого политического застоя он попадёт в наихудшее положение, поскольку вызовет неудовольствие Сородичей города своей политикой (или её последствиями) и оттолкнёт от себя других Носферату своим нежеланием отбросить игры во власть ради противостояния «Никтуку».

Желания фракционеров-Носферату, возглавленных Жераром Рафеном, в основном схожи с желаниями Калеброса, но заговорщики готовы отдать бывшего Князя на растерзание, чтобы достичь своих целей. Это означает, что они не обязательно поддержат претендента, к которому будет благоволить Калеброс – если какой-то другой кандидат покажется им достойным доверия, предложит лучшие условия или просто будет иметь больше шансов удержать власть, они последуют за ним. Близняшка и Крид не настолько мудры, чтобы иметь собственные мнения на этот счёт; они вполне доверяют Рафену и присоединяются к его позиции из чувства самосохранения. Если потребуется, заговорщики не откажутся вывести Калеброса из игры. Если он поддержит кандидата, не устраивающего их, но явно имеющего шансы стать Князем, они попытаются «ликвидировать» покровительство Калеброса любыми возможными способами. В их понимании это вопрос выживания, а для того, чтобы большинство выживало, иногда нужно жертвовать меньшинством (то есть Калебросом и его сторонниками). Будет ли это достигнуто при помощи политических махинаций, бесчестного убийства или любых промежуточных вариантов, зависит только от самих заговорщиков.

Симпатии Тремеров разделены. Эйслинг поддерживает Эугенио, в основном потому, что хочет обеспечить себе удобную позицию в устоявшейся системе, но не располагает временем для дополнительной ответственности. Бес поддерживает кого угодно, только не Эугенио, поскольку считает, что регент оскорбил его, а прочие Тремеры оставили без внимания его собственные таланты, предпочтя более мягкого, пусть и менее способного, политического представителя. Хотя Уэйнрайт не станет открыто поддерживать попытку переворота со стороны Каллихана и его анархов, он может втайне стоять за этой попыткой в надежде убрать Эстевеса с дороги. В политическом плане ему ближе Вандервейден, но никаких формальных обещаний поддержки он Малкавианину ещё не давал. Уэйнрайт чувствует, что Вандервейдена, при всей его показной могущественности, легко удастся убедить в значимости его, Беса, желаний. Если Вандервейден станет Князем, Бес почти наверняка сделается примогеном Тремеров, оттеснив Эстевеса, что однозначно вызовет удивление многих местных Сородичей.

Гарпии, принимающие или отвергающие нового Князя, сыграют важную роль в политической драме. Хотя их поддержка весома лишь настолько, насколько остальные принимают их суждения во внимание, некоторые Сородичи в самом деле придают их мнениям большое значение. К счастью для будущего Князя, гарпии Нью-Йорка не столь тесно связаны между собой, как аналогичные котерии других городов Камарильи. Ему, возможно, потребуется убедить всего одну или двух гарпий поддержать его претензии, чтобы остальные последовали их примеру. В этом плане гарпии формируют целый «блок» сторонников, однако они могут и в любой момент покинуть прежнего фаворита en masse, если решат переметнуться к другому кандидату или просто перестанут испытывать симпатии к нему. Конечно, очень убедительный Князь может вовсе не беспокоиться о гарпиях. Если кто-то решит привлечь на свою сторону многих местных Сородичей, он откажется от помощи посредников и напрямую завербует тех, кого хочет видеть в своём домене.

Кэтрин Вайс изначально поддерживает Хелену Пенхард, но лишь потому, что считает это путём наименьшего сопротивления. У Пенхард хорошие шансы, и Кэтрин останется достаточно незаметной на начальном этапе, а впоследствии сможет получить должность примогена или просто обеспечить себе доброжелательное отношение Князя на случай, если её связи с Шабашем случайно выплывут наружу. Так или иначе, именно прошлое Кэтрин определяет её выбор. Если её ненависть к клану Вентру станет очевидной, умная котерия сможет разрушить её симпатии к Пенхард. Кроме того, если кто-то выяснит, что Кэтрин состояла в Шабаше, её можно будет этим шантажировать. В последнем случае для этого Сородича Кэтрин сделается безжалостным врагом – она знает, что до тех пор, пока носитель её тайны не умолкнет навсегда, он будет способен использовать секрет против неё. Даже если Кэтрин просто почувствует, что ею пытаются манипулировать, хотя бы даже неуклюже играя на её неприязни к Вентру, она также станет серьёзной противницей, но скорее предпочтёт вендетту, нежели прямое насилие.

Тео Белл на данный момент поддерживает Кадира, в основном из уважения к тому, как успешно Тореадор выполняет работу шерифа, и благодаря его вкладу в сражение. Для Тео это стало наглядным доказательством того, что Кадир воспринимает Традиции всерьёз и станет достойным Князем. Впрочем, ему также нравится стремление Хелены Пенхард обеспечить молодым Сородичам собственное место, не сползая при этом в свойственный анархам радикализм. Тео Белл вряд ли станет оказывать поддержку тем, кто не проявил себя, – например, персонажам игроков, – но если они сотрудничали с ним раньше или в самом начале истории принимали участие в битве за Нью-Йорк на стороне Камарильи, он может уважать их не меньше, чем Кадира.

Валентин согласен с политикой Вандервейдена, но просто не может заставить себя признать Малкавианина главой домена. По его мнению, Хелена Пенхард слишком уж мягкосердечна и добродушна, хоть он и подозревает, что она ведёт себя таким образом лишь ради завоевания всеобщих симпатий, и поэтому не доверяет ей полностью. Впрочем, при Хелене Валентин может занять место примогена, обеспечивая выгодное положение если и не себе самому, то хотя бы клану Вентру. Кадир выглядит солидным претендентом, но этот кровосос слишком мрачен и суров, так что из него выйдет разве что измождённый Князь, сломленный «бурей и натиском», которые приносит с собой власть над доменом. Эстевес передаст власть подозрительным Тремерам, а это невыгодно. Марлена – вообще абсурдная кандидатура. Однако если Валентин отыщет перспективного новичка и сможет воспитать его подходящим образом, для него это будет идеально – он окажется носителем реальной власти, стоящим за спинкой трона, почти наверняка обеспечит себе позицию примогена (в ущерб Хелене) и получит в своё распоряжение простофилю, на которого можно будет спихнуть все проблемы, если дела пойдут плохо.

Финал

Здесь самое место для старой доброй политики, привычной для Vampire. Немногие из Сородичей Нью-Йорка сами метят в Князья, но все они хотят, чтобы тот, кто в итоге получит титул, остался у них в долгу. Те немногие, что действительно желают стать Князем, располагают некоторыми ресурсами, которые могут позволить им занять эту позицию, но это однозначно будет напряжённая гонка, поскольку у всех кандидатов на титул примерно одинаковые масштабы преимуществ. Как во всё это впишутся персонажи игроков – решать вам.

Князь…

Безусловно, есть реальная возможность, что кто-то из персонажей игроков станет Князем Нью-Йорка, но вам следует учесть кое-какие тонкости.

Если только персонаж не намного могущественнее других Сородичей города (см. следующую главу), его дорога к титулу будет долгой и трудной. Ему (или им) придётся столкнуться с противостоянием других кандидатов, и это может стать основой хроники. Самый удачный вариант развития такого конфликта – втянуть персонажей в гонку с их соперниками. Один персонаж может увеличивать свои Ресурсы, другой предпочтёт укреплять Статус, а их противники сосредоточатся на Влиянии. Или, к примеру, котерия накапливает Связи и заводит Союзников, тогда как её противники получают Клановый престиж.

Это сработает, поскольку таким абстрактным образом воплощаются достижения персонажей. Игроки могут купить Дополнения за очки опыта, но потом должны будут развивать их за счёт мудрых решений, сделок, грамотного планирования и так далее. При таком подходе вы получите не какую-то «гонку за точками», а реалистичную историю о накоплении ресурсов.

Разумеется, в процессе приобретения всех этих материальных благ необходимо заниматься политикой и обмениваться услугами. «Я уступлю Носферату хорошие охотничьи угодья в обмен на то, что они поддержат мою кандидатуру в Князья», – вот по какому принципу ведутся дела в шикарных салонах, грязных переулках, лабораториях капелл и заброшенных промзонах. Персонажи обменивают то, чем владеют, на то, что хотят получить, собирая услуги, давая обещания, отказываясь от старых сделок – в любви и на войне хороши все средства, а для того, чтобы стать Князем города, придётся заниматься и тем, и другим.

Другие персонажи также очень важны. Когда котерия решит, кого из своих представителей будет продвигать в Князья (что само по себе может оказаться отнюдь не самым лёгким делом), другие персонажи будут помогать победе своего кандидата собственными методами. Может быть, Бруха, покровительствующий преступности, наводнит домен соперника бандитами и таким образом поставит под сомнение его способность успешно управлять делами. Или предприниматель-Вентру обесценит акции, которыми владеет противник, оставив его без гроша. Кому нужен нищий Князь?

В этом заключается преимущество игры в котерии: персонажи могут объединять усилия для достижения максимального эффекта. Конечно же, мудрый Князь вознаградит своих сторонников, когда получит домен – однако кто гарантирует, что он будет удерживать этот домен всегда, или даже не потеряет его на следующую же ночь?

… и делатель Князей

Другая возможность, предоставляемая игрокам – стать «придворными» одного из кандидатов в Князья. В данном случае сами они идут на уступки, но в итоге могут получить значительную выгоду. В конце концов, первая мишень для всех недовольных Сородичей – всегда Князь. Не лучше ли стать невидимой властью, собирая все преимущества безо всякого риска?

Шаг за шагом

Если вдаваться в ещё большие тонкости, то никто не говорил, что Князем обязательно становиться сразу. Игрокам захочется почувствовать, что они заслужили свой успех; просто обвешивая их лёгкими победами, вы не построите увлекательной истории. Рассказчики, разбивайте линию, посвящённую погоне за титулом Князя или властью вообще, на более лёгкие в управлении отрезки. Это может быть нечто вроде президентской кампании, в которой кандидаты отсеиваются или отказываются от новых испытаний в ключевые моменты гонки. Но игра может быть и грязной, с убийствами, предательствами и прочими неприятными, однако вполне реальными ловушками. Даже обретённый титул Князя может принести с собой конфликт, если два Сородича одновременно провозгласят домен своим и попытаются заставить конкурента отречься.

Подземный ужас

История, в которой Патриарх, устроивший логово под городом, обнаружен

Под улицами Нью-Йорка скрывается мёртвое сердце. Оно не бьётся – до той ночи, когда едва ощутимый пульс пробежит по этому безжизненному органу. Существо, предположительно являющееся Патриархом клана Цимисхи, прибыло в место, ставшее Нью-Йорком, вероятно, много веков назад, и сейчас спит. Пока Нью-Йорк стремительно развивался над пещерами, в которых жуткая тварь пребывает в кошмарной дрёме, она видела сны, росла и распространялась, точно плесень или заразная болезнь. Теперь Патриарх разросся так, что вырвался за пределы небольшого подземелья, где некогда скрывался в торпоре. Отростки его… плоти?.. пробили себе путь в заброшенные туннели метро; жижа, которую источает его туша, просочилась в подвалы зданий. Частички его шелушащейся шкуры носятся в воздухе ветренными ночами, тонкие сети его волокнистых выделений поблёскивают в углах гаражей, на стенках мусоропроводов, под потолками заброшенных складов. Рядом с ним даже воздух пропитан злом, ощутимым присутствием создания, проклятого самим Богом.

Можно предположить, что Патриарх Цимисхов когда-то был в некотором роде смертным, по крайней мере, существом, достаточно похожим на смертного, чтобы получить Становление. Так или иначе, за тысячелетия это создание настолько изуродовало само себя, что лишилось всех признаков, которые указывали бы на человеческое происхождение. Теперь Патриарх – это огромный, расползающийся во все стороны мёртвый организм; это необычайная чаща из влажной плоти, периодически отращивающая конечности, придатки и некие менее узнаваемые органы. Вся эта масса материи прячется под Нью-Йорком, где-то проступая выпуклой опухолью размером с фундамент офисного здания, где-то оставаясь лишь жалкой лужицей, а где-то превращаясь в гигантское пятно губчатой плесени, сквозь которое проступают человеческие лица; каждое из этих воплощений связано с единым, ещё более крупным телом, то тонким, будто волосок, то громоздким, словно слоновья туша. Истинный размер Патриарха определить невозможно, равно как и его проявления в каждом конкретном месте.

Это один из изначальных Сородичей, от которого, если верить легендам, произошли разные кланы. Это воплощение адских бездн, злобный полубог, который нашёл для себя тело в этом мире.

Bажные персонажи

О присутствии создания, которое, вполне возможно, является одним из Тринадцати, мало кому известно. Даже осведомлённые Носферату Нью-Йорка (включая изгнанных антитрибу) знают лишь то, что видели сами, и не придают этому большего значения. Многие Туннельные Крысы считают, что столкнулись с Никтуку, легендарным убийцей их соклановцев. Кое-кто из Цимисхов знает, что некая часть их «наследия» прячется под городом, но и они не в курсе, что она собой представляет на самом деле. Единственные, кому доподлинно известно, что подземная гниль – это тело Патриарха, – страж Древнего Иштван Зантоса, немногочисленные помощники Иштвана и по-прежнему активный Мафусаил Ламбах Рутвен. Рутвен обнаружил Патриарха до того, как Камарилья вторглась в город и сделала его своим доменом; после битвы он скрылся в неизвестном направлении, тщетно пытаясь забыть о заунывном, хтоническом вопле в своей голове, призывающем: «Приди ко мне».

Среди тех немногих, кто знает о существовании Патриарха, ходят разнообразные слухи о его нынешних целях. Иштван Зантоса необоснованно считает, что Патриарх достиг финальной стадии Метаморфозы. Точка зрения Зантосы ошибочна, так как он даже не знает, что такое на самом деле Метаморфоза – он просто наблюдал загадочные изменения в течение последних десяти лет и достаточно умён, чтобы понять: существо, о котором он заботится, иное. Ламбах, если его удастся найти или связаться с ним, может согласиться, что Метаморфоза возможна, но предположит, что с куда большей вероятностью создание безумно, и расскажет о подземных садах из жуткой фосфоресцирующей плоти, которые увидел, прежде чем смог сбежать. По его словам, существо просто хаотически разрослось, высунув множество щупалец и пытаясь схватить его ложноножками, пока он мчался прочь по туннелям. У помощников Зантосы нет определённого мнения о Патриархе, для них тварь просто существует.

Ещё более загадочным состояние Патриарха делают те, кто подозревает, что творится нечто омерзительное, но не в состоянии сказать, что именно. Носферату, боящиеся «Никтуку», дошли до максимальной паранойи, запираясь в своих логовах в надежде спрятаться или, будучи обнаруженными, толкая навстречу монстру соклановцев и удирая, прежде чем существо дотянется до них и пожрёт. В самом деле, несколько искалеченных трупов совсем молодых Носферату и прах, в который, видимо, превратились старые Крысы, могут быть найдены под городом – часто совсем рядом с отростками тела Патриарха. Существо сожрало этих Носферату, но лишь потому, что они были единственными, кого оно встретило. Разумеется, напуганные Носферату принимают во внимание лишь смерти своих соклановцев и считают, что в ночи рыщет именно их враг.

Рюрик Ракоши и другие представители ревенантов Обертус, обитающие в Нью-Джерси вместе с Людмилой, связаны с Патриархом не столь прямо. Им, особенно Людмиле и Рюрику, он является в кошмарных снах. Некоторые из этих видений они воспринимают как кровавые пророчества, тогда как подлинность других считают лишь возможной. Людмила чтит существо из снов и преданно поклоняется ему – она не знает о его истинной природе, но чувствует его мощь и добровольно подчиняется его власти. У Рюрика куда более негативная точка зрения: чем бы ни было это создание, для него оно символизирует Конец Времён, явившийся, чтобы уничтожить его семью, поглотить всех Цимисхов и вобрать всех, кто с ними связан, в свою распухшую массу. Именно поэтому Ракоши столь мрачен. Он не станет бунтовать против судьбы, хоть и подозревает, что это принесёт ему гибель.

Немногие Тремеры, в частности, особенно могущественные оккультисты клана и знатоки современных технологий, также подозревают о наличии некого мощного источника зловещих сил под городом. Большинство из них полагают, что это магический артефакт, что придаёт всем Тремерам энтузиазм – они хотят найти тот ресурс, который, видимо, проглядели все остальные. На данный момент эта затея второстепенна для основной части местных Тремеров, однако некоторые из них более серьёзно к ней относятся. Как думают Тремеры, никто, кроме них, не почувствовал, что такие вещи рядом, так что можно сосредоточиться на более насущных политических вопросах и прибрать к рукам артефакт (чем бы он ни был), когда появится свободное время. Сейчас Чародеи настороже и осознают аномальность происходящего; они достаточно заинтересованы в «артефакте», чтобы отвлекать внимание остальных от него, и если кто-то ещё предъявит на него права, они, вероятно, начнут действовать, чтобы добыть его первыми.

Теории Тремеров

Ни один Тремер не сталкивался с проявлениями активности Патриарха, кроме самых минимальных – вроде дурманящей мглы на чердаке или зашкаливания какого-нибудь чуящего магию артефакта вблизи существа. Поэтому в Капелле Пяти Районов постоянно ведутся споры на эту тему. Ниже представлены несколько гипотез Чародеев относительно «пробуждения спящего артефакта».

Хранилище душ

Аномалия – это коллекция душ, предназначенная для хранения некой неведомой или позабытой информации. Это своего рода «призрачная картотека», где каждый отдельный дух владеет отдельной порцией сведений, входящих в общий массив знаний, собранных в каталоге. Как будто каждая душа – страница книги, хранящей потрясающие знания.

Копия Александрийской библиотеки

Анонимный книжник сумел переписать труды, хранившиеся в Александрийской библиотеке, до её уничтожения императором Аврелианом в III веке нашей эры. Эта информация, сохранённая магическим образом, в своей изначальной или «скопированной» форме существует под улицами Нью-Йорка. Это одна из самых шатких теорий, поскольку вопрос о том, почему это обязательно должна быть Александрийская библиотека, остаётся открытым – доказательств, кроме неуверенных толкований нескольких египетских символов и сновидений, нет. С тем же успехом это может быть любое иное хранилище египетской мудрости, но если слух разошёлся, что ж теперь…

Шкатулка Пандоры

Причина, по которой даже Тремеры, знатоки оккультных наук, не смогли вычислить источник столь сильной магической энергии, скрытый в городе, объясняется его предназначением. Чем бы этот предмет ни был, он создавался с целью сохранения чего-то внутри себя и ограждения этого «чего-то» от внимания любопытных. Что бы там ни хранилось с такими предосторожностями, это наверняка нечто очень ценн… то есть очень ужасное, и не вздумайте подходить близко!

Кстати, учтите, что одна из теорий Тремеров может быть верной, хоть и не имеющей никакого отношения к Патриарху, который скрывается под городом.

Финал

Из всех сюжетных линий у этой самый открытый финал, поскольку в разных хрониках Патриарха можно задействовать по-разному. У одних рассказчиков само знание о присутствии Патриарха вызовет неудовольствие; другие расстроятся, что мы не даём здесь Черт этого существа. Рассказчики, решайте сами, чего вы хотите от своих историй и что подарит вашим игрокам одновременно ужас и удовольствие от игры.

Для рассказчика это одна из самых трудных линий, хоть её и очень легко ввести в уже идущую хронику. У персонажей практически нет возможности физически одолеть противника, если только они не сровняют город с землёй и не вбомбят то, что останется, в землю футов на пятьсот – надо сказать, это и нереалистично, и не обязательно сработает. Победы, которые одержит котерия в ходе развития этой линии, должны быть едва заметными, в духе Лавкрафта. Здесь цель не состоит в том, чтобы уничтожить врага, так как это едва ли вообще возможно. Целью скорее может быть расстроить какой-то план Патриарха (если у существа будут хотя бы отчасти понятные намерения) или убедить могущественного старейшину в присутствии кошмарного создания, чтобы против твари выступили более значительные силы. Персонажи игроков могут даже попасть в рабство к ужасному существу, что предоставит им отличную возможность увидеть, как станет угасать их нравственность, и предпринять отчаянную попытку вновь обрести свободу воли. В данном случае «успех» означает не более чем выживание – учтите, что далеко не всем игрокам такое нравится.

Метаморфоза

О сути Метаморфозы говорится в приложении к основной книге правил Vampire: The Masquerade.

Если вы решите, что Патриарх достиг высшей точки Метаморфозы, у персонажей появится уникальный и очень сильный враг – и суть даже не в том, что мы говорим о Патриархе. Этот Каинит (если это слово к нему ещё применимо) в совершенстве овладел Метаморфозой, а значит, традиционные проклятия Сородичей могут больше не оказывать на него воздействия. Целая котерия персонажей даже не сможет нанести вред существу, уничтожив наиболее отдалённые его отростки. В этой ситуации они имеют дело с чем-то, что уже не является вампиром; может быть, это нечто стало чем-то более древним, чем Сородичи. Разница между этим созданием и Патриархом в лучшем случае чисто научная или семантическая, так как силы, которыми обладают изначальные Сородичи, не так уж далеки от божественных; тем не менее, рассказчику придётся приложить усилие, чтобы показать, насколько чуждым является это существо. Сородичи уже отдалились от мира смертных, окружающего их, но порождение Метаморфозы ещё сильнее удалено даже от них самих. В зависимости от того, как вы будете трактовать Метаморфозу, эта тварь даже могла снова стать живой.

Партеногенез

Согласно различным источникам, посвящённым истории и предыстории Сородичей, Патриархи владели «подлинной властью над жизнью и смертью» и могли быть уничтожены «либо по своему желанию, либо руками равного им по силе». Мы искренне надеемся, что в вашей хронике никто из игроков не будет отыгрывать персонажа Третьего Поколения, но всё же эти два апокрифических утверждения могут придать истории интересный ход, особенно в том, что касается этого конкретного Патриарха.

Если каким-то невероятным образом ваши персонажи всё-таки уничтожат Патриарха, – маловероятный подвиг, но стаи анархов, как принято считать, ухитрялись добиваться именно этого ещё во времена, когда не было сект, – то что с того? Вполне возможно, что Патриарх просто позволит им уничтожить своё тело, дабы принять новую форму, разочаровавшись в той громадине из плоти, которой стал. Это поворот из разряда тех, которые нужно обсуждать с игроками, поскольку персонаж, чьё тело захватит Патриарх, почти наверняка будет полностью потерян для отыгрыша, к тому же это даст возможность передвигаться существу, которое раньше не могло сдвинуться с места. Может быть, сознание Патриарха подчинит себе разум дьяблериста, как уже случалось в прошлом. В самом деле, целая котерия Сородичей, которые слабее него, может стать прекрасными «глазами и ушами» Древнего… если у него их ещё нет.

К тому же при помощи своей «власти над жизнью и смертью» Патриарх мог бы создавать живые существа из собственной мёртвой плоти. Об этом говорится в «Ночах пророчества», но Рутвен отверг предложение. Если Патриарх Цимисхов способен создавать жизнь, кто знает, каким ограничениям он подвластен? Будут ли его порождения сознательны? Будут ли они обладать душами? Будут ли они «рождаться» Каинитами? Сможет ли Сородич, съевший часть тела первого Цимисха, вновь стать смертным? Если так, то какую цену Бог запросит за отмену Своего Проклятия (с этим поделикатнее)? В чём заключается роль Патриарха как вестника этого чуда? Используя этот аспект истории о Патриархе, вы сможете легко создать любые ситуации – например, сотворить множество ползучих тварей, атакующих соскучившуюся по драке котерию, или завязать настоящий этический гордиев узел. Станет ли котерия страдать от «дара» Патриарха, чтобы вновь обрести смертность? Если нет, как персонажи смогут удержать его от создания всё новых и новых потомков?

Болезнь, которой смерть не преграда

В «Руководстве по Шабашу» даются рекомендации по использованию Изменчивости как болезни, а не обычной Дисциплины. Если вы придерживаетесь этой трактовки или хотите сделать это применительно к Патриарху, обратите внимание на ряд моментов.

Тело Патриарха полностью поглощено Изменчивостью, и он больше не способен контролировать самого себя, что однозначно отразится на его физическом состоянии (по крайней мере, с точки зрения более близких к человеку созданий). В этом случае, скорее всего, Патриарх полностью дегенерировал в плане морали – он предпринимает действия, но уже не контролирует их. Тварь полностью захвачена Зверем и может лишь защищать себя и потакать своей чудовищной жажде убийства. Хотя элемент страха здесь неоспорим и граничит с безграничным ужасом, – существо практически невозможно остановить, – рассказчикам, использующим этот вариант, важно не переусердствовать. Непобедимая машина убийства может стать серьёзным средством злоупотребления для тех рассказчиков, которые ведут хроники по принципу «мастер против игроков». Наилучший выбор для Цимисха с нулевой Человечностью – сделать его Зверя не примитивным и яростным, а хитрым и коварным. Это не столько враг, которого нужно спалить до Окончательной Смерти, сколько злой рок со своим особым мышлением, совершенно неподвластным пониманию более человечных существ. Вновь сошлёмся на Лавкрафта – для этого воплощения первичной моделью могут служить Ньярлатхотеп и Азатот.

Ещё одна возможность состоит в том, что сам Цимисх мог встретить Окончательную Смерть, а всё, что продолжает поддерживать существование его искорёженного трупа – бурлящая масса Изменчивости. В этом случае у него вообще нет сознания: Патриарх пал жертвой чего-то более первозданного, его личность уступила натиску сил природы. Для одного из грозных Патриархов это, безусловно, бесславный конец – но он вполне соответствует тому удручающему состоянию, в котором находится его клан сейчас. К тому же рассказчик должен помнить, что не все события в Мире Тьмы завершаются с шумом и треском – это как раз тот случай, когда лучше не вскрик, но всхлип[1]. Этот вариант делает «врага» куда более безликим, но и куда более бесчеловечным. Искусный рассказчик сможет даже избежать прямых ответов на вопросы, подбрасывая игрокам поводы для споров. Поскольку игроки, вероятно, никогда не увидят ваши наброски для хроники, – разве что вы расскажете им всё в конце, чтобы завершить историю, – они могут так и не узнать доподлинно, каков же был её исход. Они могут решить, что Патриарх завершил Метаморфозу. Представители верных ревенантских семейств или преданные последователи Древнего Изверга поверят, что он перешёл на новый уровень существования, покинув пределы этого мира. Лишь когда искажённая масса содрогнётся в последней конвульсии и обратится в гору серого праха, они узнают настоящий ответ – но будут ли они при этом присутствовать?..